Гардеробщик

— Добрый… эм… Здравствуйте, — робко обратился Михаил к человеку за гардеробной стойкой.

— Здравствуйте, — поклонился тот в ответ и подвинул номерок с таким количеством цифр, что они не умещались на одной стороне и заходили на другую часть металлического кругляшка.

— Я к вам по работе, — замотал головой Михаил, отодвигая номерок.

— А-а-а, — профессиональная хмурость отступила с лица гардеробщика, и на смену ей пришла веселая улыбка, — помощник, значит. Весьма рад. Матвей Филиппович, — мужчина протянул сухую морщинистую руку. — Пойдемте, все покажу.

После рукопожатия он поднял вверх часть стойки и приветственно распахнул узкий проход.

— Так, давайте устроим вам короткий экскурс, — Матвей Филиппович рассеянно смотрел по сторонам, не зная, с чего начать и за что хвататься. — Вещи мы принимаем тут, — погладил он стойку. — Номерок лучше готовить заранее, чтобы время не терять. Но попервой все равно придется привыкать и развивать в себе чувство гардеробщика. Вы ведь еще понятия не имеете, в чем придут к вам люди.

— Что за чувство?

— Своего рода прорицательский дар, но ничего сверхъестественного — обычная профессиональная чуйка. Со временем начинаешь заранее понимать, какую одежду тебе передаст следующий человек.

— А что, бывает много вариантов?

— Разумеется, — беззлобно усмехнулся гардеробщик и развел руками. — Вы даже не представляете сколько. Мы же работаем с начала времен и трудимся на весь белый свет, а людей отправляют в последний путь совершенно в разных одеяниях. Их одевают в соответствии с традициями, культурой, благосостоянием. Я думаю, вы и без меня это понимаете, — мужчина снова погладил стойку и с той же легкостью в голосе продолжил: — Порой это такие необычные… кхм, наряды, что не знаешь, как вообще их разместить на наших крючках, — он смущенно захихикал, прикрывая рот рукой. — Пойдемте, покажу.

Они сделали шаг навстречу бескрайним рядам одежды, извивающимся влево, вправо и вглубь, и после непродолжительной паузы смело погрузились в этот океан прекрасных и одновременно мрачных облачений.

— Тут и национальные костюмы, — показывал он на ходу на церемониальные одежды всевозможных фактур и расцветок, вплоть до птичьих перьев и различных шкур животных, — и религиозные: саваны, мужские и женские платья, кафтаны, мешки с монетками. Даже на льняные бинты египетских фараонов можно глянуть, но идти далековато. — Они свернули и попали в новый ряд. — Здесь у нас служебные…

Матвей говорил, а Михаил молча разглядывал чистую и выглаженную форму всевозможных учреждений: медицинские халаты, огнеупорные робы пожарных, полицейские мундиры и бесконечное множество камуфляжа. Некоторые одежды были новенькими, парадными, специально подготовленными для перехода. Другие представляли собой картину всех тягот, перенесенных человеком в конце пути. Чем глубже они проходили, тем сильнее внутри Михаила разрастался болезненный комок. В конце концов мужчина остановился, чтобы перевести дух и успокоиться, после того как на глаза ему попалась искусанная огнем форма спасателя.

— Понимаю вас, я здесь столько уже работаю, а на душе каждый раз тяжело, когда прохожу по этому ряду, — легонько потрепал коллегу по плечу Матвей Филиппович. — Не все попадают сюда после церемоний. Кто-то приходит буквально с того места, где оборвался его путь. Иногда у нас тут бывает сыро, иногда пахнет гарью... Швабра в кладовке, я покажу.

Михаил начал бледнеть, и Матвей Филиппович тут же взял его под руку, и, выведя к стойке, протянул стакан с водой:

— Привыкнете. Как-нибудь свожу вас в ряд с доспехами разных эпох, очень впечатляет, знаете ли!

Михаил поблагодарил и залпом осушил стакан, немного пролив на себя.

— Но все же самыми популярными остаются костюмы, — эту фразу гардеробщик произнес с каким-то воодушевлением и торжеством. — Костюмы всех фасонов и покроев, от дешевой и вредной синтетики подпольных производств до люксовых моделей самых известных брендов: Canali, Brioni, Ravazzollo, Hugo Boss, — гардеробщик перечислял эти имена с апломбом и даже ревностью, словно это были имена и фамилии его старых друзей. — Великие модельеры одевали людей, а мы раздеваем! Кстати, их личные вещи тоже можно найти среди миллиона других, я обязательно покажу вам, но позже.

— Я бы очень хотел глянуть, — Михаил коснулся лацкана одного из пиджаков, провел пальцем по материи вниз и схватился за пуговицу. — Я ведь сам немного модельер.

— Правда? — Матвей Филиппович с нескрываемым любопытством осмотрел сменщика.

— Да. Думаю, что меня поэтому сюда направили. Я очень люблю одежду и, глядя на нее, вижу не просто тряпки, а историю ее хозяина, а до него — историю мастера, который разработал эту модель.

Гардеробщик уважительно кивнул.

К стойке тем временем уже подошел какой-то пожилой мужчина в сером классическом костюме из полиэстера и бордовой хлопковой рубашке. На его шее болтался плохо завязанный галстук.

— Прошу, — движением фокусника Матвей Филиппович выудил из рукава номерок, а сам продолжил свой рассказ, обращаясь к Михаилу: — Как видите, работа несложная. Вручаете номерок, забираете одежду, вешаете на крючок или плечики. Лучше ― в ряд, подходящий по стилю одежды. Это необязательно, но хотелось бы какой-то порядок все же соблюдать.

— А зачем номерок? — спросил Михаил. — Никто же все равно не будет забирать свой костюм.

В этот момент абсолютно голый мужчина сдал весь свой гардероб и молча направился к двери, над которой сияла тусклая фосфорно-зеленая надпись «Выход».

— Так положено, — произнеся эти слова, Матвей Филиппович взял одежду и отнес на отведенное место.

— Вроде все понятно. Один вопрос только остался.

— Спрашивайте, — сказал гардеробщик, вернувшись.

— Кто это? — показал Михаил на молчаливо сидящую в темном углу на скамейке рядом с искусственной пальмой женщину.

— Не обращайте внимания, — даже не посмотрев в том направлении, ответил гардеробщик, — она ждет мужа.

— Мужа?

— Да. Тут это частое явление. Некоторые не хотят уходить в одиночку и ждут родных или близких. Некоторые даже пытаются подкупать, чтобы я разрешил им тут сидеть. Обещают, что повесят одежду на один крючок.

— И что?

— Да ничего, — мужчина повел плечами, — мне и так без разницы. Пусть хоть сто лет сидят.

— А им разве не нужно уходить?

— Нужно, но никто пинками не гонит. Хотят сидеть здесь, в полумраке, среди голых серых стен, вместо того чтобы двигаться дальше, — ради бога. Так. Наш экскурс закончен, пора включаться в работу, — мужчина щелкнул пальцами, и Михаил, повернувшись, увидел перед стойкой длинную очередь, возникшую из мрачной пустоты.

Вдвоем с Матвеем Филипповичем они работали без остановки полгода. День и ночь, которые заметно проходили на Земле, совершенно быстро и неощутимо протекали в гардеробе. Люди всех возрастов, цвета кожи, религий шли без остановки. Михаил и Матвей Филиппович работали слаженно и весело, пересекаясь у стойки, словно поезда, курсирующие на одном маршруте и встречающиеся в одной и той же точке бесчисленное количество раз.

Иногда они перекидывались парой фраз, шутили на ходу и периодически прерывались на чай.

Люди сдавали костюмы, брали номерки и совершенно голые уходили через дверь. За день Михаил видел тысячи лиц, но ни одно не мог запомнить. Зато он помнил костюмы и иногда на ходу делился впечатлениями с коллегой, который всегда с охотой поддерживал короткую беседу. Одно лишь лицо, кроме лица напарника, Михаил не переставал видеть ежедневно — той самой женщины на скамье.

Как-то раз, взяв очередной тайм-аут, Михаил решил подойти и поболтать с незнакомкой. Матвей Филиппович отнесся к затее с грустной иронией, но не воспротивился.

— Добрый… эм… здравствуйте, — поздоровался Михаил.

Женщина взглянула на него испуганными глазами и тут же бросилась в извинения:

— Простите, я тут тихонько посижу, обещаю, что не помешаю вам, умоляю, дайте дождаться…

— Тихо-тихо, — выставил руки перед собой Михаил, — сидите сколько хотите. Я просто хотел спросить: зачем вы это делаете?

— Я… Я просто обещала мужу, что дождусь его.

— Но зачем? Разве не проще вам встретиться с ним там? — Михаил указал на дверь, за которой исчезали все, кто получал номерок в гардеробе.

— Но я не знаю, что там, — от волнения женщина заламывала пальцы на руках.

— Я тоже, — признался Михаил. — А сколько вам лет?

Женщина на секунду задумалась.

— Тридцать семь. Было. Сейчас — не знаю.

— А мужу вашему?

— Ему тридцать четыре.

— Ого, совсем молодой. А вы уверены, что он потом захочет идти именно с вами?

— Что за вопрос? — она обиженно отвела взгляд. — Я же его жена.

— Ну просто... где гарантия, что он не женился еще раз? И что нынешнюю жену он не любит… — Михаил хотел сказать «больше», но передумал и подобрал другое: — Так же, как и вас? У вас дети были?

— Нет, не сложилось…

— Так ведь есть шанс, что теперь они у него есть, — предположил гардеробщик.

— Вы хотите меня прогнать? — глаза женщины заблестели слезами.

— Нет, не хочу. Просто веду беседу. Он же мог быть счастлив снова, разве это плохо?

— Ну нет, не плохо, наверное… Но как же я? — голос ее сорвался и стал похож на писк.

— Вы тут — с этим ничего уже не поделать. Просто, может, нет смысла ждать в гардеробе?

— Может, и не стоит. Но я все равно пока подожду.

— Хорошо, — Михаил решил сменить тему. — Как вас зовут?

— Марьяна.

— А меня Миша, — протянул гардеробщик свою руку, и женщина пожала ее. — А что у вас за платье, Марьяна? Мне кажется, оно вам не очень идет.

— Согласна, идиотский наряд, — оглядела себя женщина. — Наверное, сестра выбирала, она у меня не очень в моду, понимаете?

— Понимаю. Ладно, мне пора, — сказал Михаил, заметив, что его коллега уже вовсю работает, — увидимся.

— Ага.

Прошло еще несколько месяцев. Марьяна никуда не пропала, и Михаил все размышлял над тем, как бы ее порадовать. У них-то с Матвеем Филипповичем уже образовался своего рода тандем. Они сдружились и много болтали. Благо темы были.

— Филиппыч, скажи, а я могу взять что-то из одежды? — спросил как-то Михаил на ходу, относя к вешалкам костюм популярного супергероя размера XXL.

— Исключено, — отрезал гардеробщик. — Не положено.

— Так все равно же…

— Нет, говорю.

— Хорошо, а можно где-то раздобыть ткани?

— Ткани? Это можно, сколько угодно. А тебе зачем?

Они, как обычно, перекидывались словами на ходу.

— Хочу кое-что сшить.

— Сшить? — Матвей Филиппович остановился. — На кой хрен?

— А что, нельзя?

— Да… Можно, наверное, в перерывах, — он почесал затылок. — Но зачем?

— Руки чешутся, хочу вспомнить былое.

— Ну хорошо, я не против, — улыбнулся мужчина, — глянем, что ты за модельер.

В следующий перекур Матвей Филиппович притащил откуда-то целый мешок разнообразных тряпок, ниток, иголок, пуговиц и еще множество всяких мелочей, нужных для пошива, и с хитрым прищуром произнес:

— За вещи, оставленные в карманах, администрация ответственности не несет.

Михаил рассмеялся и с детским любопытством начал потрошить мешок.

— А инструмент у нас есть какой? — спросил он.

— Конечно, есть даже целая мастерская. Наша одежда тоже ведь изнашивается, а чинить здесь ее, кроме нас самих, некому. Пойдем, покажу.

До мастерской шли долго. Уж слишком огромен был гардероб. Иногда Матвей Филиппович нехотя лез в карман и выуживал оттуда карту.

— Слева — от моряков, — вскоре сказал мужчина. — Видишь, не зря мы вешаем по специальностям.

Михаил согласно кивнул.

Мастерская оказалась совсем крохотной, а инструмент, хранившийся внутри, был создан еще в начале прошлого века. Но это был настоящий музей, при том, что все работало исправно.

Оставив ткани, Михаил вернулся к рабочему месту и, пока Матвей Филиппович не видел, подошел к Марьяне, попросив снять с нее мерки.

— Зачем это? Гроб мне готовите? — испугалась та.

— Не думаю, что вам грозит это второй раз, — отшутился Михаил.

Все свои следующие перекуры он провел за швейной машинкой марки Singer. Старый гардеробщик просил глянуть хотя бы одним глазком, что там творит его напарник, но Михаил каждый раз гнал любопытного старика прочь и говорил, что не покажет, пока не закончит.

Работа была завершена через семь земных суток. Михаил, как и любой мастер, мечтающий об абсолютном идеале, был почти доволен.

— Вот, это вам, — протянул он Марьяне сверток.

— Что это? Зачем? — как обычно, испуганно отстранилась женщина.

— Я подумал, раз вы все равно не хотите уходить, так хотя бы ждать будете в чем-то более красивом.

Марьяна осторожно развернула сверток, и когда платье предстало перед ней во всей красе, ахнула.

— Очень красиво, но я это не надену, — вернула она дар Михаилу. — Ни за что я не надену чужое, тем более из вашего гардероба.

— Это не чужое. Я сам его сшил, с нуля, — улыбнулся гардеробщик.

— Вы?!

— Да, отголоски старой профессии. Примерите?

— Я… я даже не знаю. Хочется, конечно.

— Так не стесняйтесь, я отойду.

Михаил оставил подарок на скамейке, а сам вернулся на свой пост.

— Батюшки, это что за красота? — улыбнулся Матвей Филиппович, когда Марьяна подошла к ним с Михаилом во время чаепития.

— Вам нравится?

— Я считаю, что Михаил настоящий талант, — подтвердил гардеробщик. — Шик, лоск!

— Почему ты совсем не удивлен? — покосился Михаил на напарника.

— Думаешь, что я за столько лет работы здесь не вижу все насквозь? — фыркнул мужчина.

— Согласен, глупый вопрос. Марьяна, вам очень идет! — Миша смотрел на счастливое женское лицо и сам чувствовал, как что-то тяжелое внутри него рассасывается.

— Спасибо огромное! Сегодня будто какой-то праздник, — пожала его руку Марьяна и, не в силах сдержаться, крутанулась на месте. — А у вас зеркала нет?

— Увы, чего нет, того нет, — сказал Матвей Филиппович.

— Жаль… Я бы все отдала, чтобы увидеть себя в этом платье…

Женщина вернулась на свой пост, а гардеробщики к работе.

Прошло, наверное, недели две, прежде чем Марьяна подошла к стойке и протянула одежду, в которой ее провожали близкие.

— Неужели решились? — Михаил машинально подал номерок.

— Ага… Я много думала над вашими словами и только недавно осознала их смысл. Вы правы, муж остался там, продолжил жить. По крайней мере, я очень на это надеюсь. А мне, наверное, пора двигаться дальше. Хочется верить, что мы с ним еще увидимся. Если захочет, то сам разыщет меня. Ваше платье, знаете… Оно меня как-то перезагрузило, что ли, — все это время Марьяна говорила, глядя в пол, а тут вдруг подняла глаза и с заговорщицкой улыбкой произнесла: — Надеюсь, там есть зеркала.

— Уверен, что есть, — подмигнул Михаил.

Она взяла свой номерок и пошла к двери.

— Стойте! Вы что! Нельзя же в одежде туда! — послышался голос Матвея Филипповича, который только что вернулся с перекура.

— Почему нельзя? — спросил Михаил, глядя на своего взволнованного коллегу.

— Одежда из прошлой жизни должна оставаться здесь, а туда нужно идти обновленным, правила же!

— Так разве мы что-то нарушили? — крикнула Марьяна, уже стоя у входа.

— Да, Филиппыч, разве мы что-то нарушили? — эхом повторил Михаил.

Гардеробщик долго смотрел на дверь, потом молча перевел взгляд на счастливую Марьяну в ее платье, а в конце взглянул на Михаила и кивнул.

Женщина распахнула дверь, напоследок обернулась и одними лишь губами сказала: «Спасибо», а затем исчезла.

— Во времена! Первый раз такое здесь, — признался ошарашенный Матвей Филиппович. — И откуда ты на мою голову свалился, — ударил он по-дружески своего товарища в плечо.

Они принялись работать как прежде. Люди приходили, сдавали одежду, получали свой номерок и уходили туда, где начинался совершенно новый отсчет времени, а Матвей Филиппович и Михаил с удовольствием продолжали свою работу, которая хоть и была однотипной, но все равно казалась им очень интересной и полезной.

А потом как-то раз к стойке подошел совершенно растерянный мужчина в дурацком спортивном костюме и, не в силах сдержать слезы, с трудом произнес:

— Можно я у вас тут посижу и подожду своих родных? Я тихонько, обещаю…

— Присаживайтесь, но сначала позвольте снять с вас мерки.

Александр Райн

Дорогие читатели у меня в марте планируется концертный тур, информацию можно глянуть у меня в телеге https://t.me/RaynAlexandr/906