Деменция: уход за пациентом, часть шестая. Казалось бы, причём тут святая Димфна...

В прошлый раз я обещал рассказать, откуда растут ножки и режутся рожки у новомодных зарубежных веяний, вроде отдельной и особой деревушки для больных с деменцией. И как тут не вспомнить Екклесиаста: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас»

Поэтому напомню одну историю. Она вошла в «Чумового психиатра», но без неё, как и без упоминания следом ещё пары-тройки старых историй, рассказ о деменции не будет полон. Итак, внемлите же.

Однажды (а было это в 1821 году) Жан-Этьен Эскироль, знаменитейший по тем временам психиатр всея Франции, взяв за компанию своего ученика, Вуазена, решил собственными глазами поглядеть на бельгийскую деревушку Гель, чтобы проникнуться и взять на вооружение опыт свободного содержания сумасшедших пациентов.

История этой самой деревушки, как известного в узких кругах приюта для сумасшедших, связана (ну а как же иначе!) с одной старинной легендой. И началась она не в Бельгии, а на Изумрудном острове, в стране фейри, аж в VII веке. Жил да был тогда король Дамон, что правил ирландским королевством Аргилла. И была у него дочь Димфна. И всё бы ничего, да сошлись в одну точку сразу несколько конфликтов. Во-первых, батя был язычником, причём из упоротых, а мама — христианка, причём тоже из ярых. И окрестила она свою дочь вопреки воле отца, тайно. Да ещё и отправила дочурку учиться к святому отцу Герберну: мол, грамота и Закон Божий — наше новоирландское всё. И так Димфна прониклась верой, что решила принять обет целомудрия и стать невестой Христовой. Во-вторых, жена Дамона в скором времени скончалась. И так горевал по ней Дамон, что подвинулся рассудком. Слуги уж и так, и сяк ему намекали — дескать, жениться вам надо, барин... извиняйте, ваше величество! А он всё искал себе такую, чтобы на жену была похожа. И, на беду, нашёл. Дочь же! Слуги в ужасе, королевский шут в ужасе, жена королевского шута в панике, дочь в шоке. Ведь кто королю-то слово поперёк скажет? Сейчас как начнёт жениться на родной дочери! В общем, пришлось дочурке срочно эмигрировать на континент, в Антверпен.

Там, в Европах, укрылись они в брабантской деревушке Гель, близ часовни святого Мартина Турского. Жили да поживали; по слухам, Лилия Эйре, как Димфну назовут позже, даже принялась строить в той деревне странноприимный дом для больных и бедняков. Думали, что надёжно укрылись от отца, ан не вышло. Люди короля добрались и до тех мест. Нашли они беглецов, можно сказать, случайно: сидели как-то в деревенском трактире, ели-пили, а когда пришла пора рассчитаться за стол, дали трактирщику свою аргилльскую валюту. А тот не взял — мол, деньга-то не местная, не знаю, говорит, каков курс ваших тугриков к нашим. Король-то и насторожился: ага, мол, значит, эти деньги тебе знакомы, каналья! А ну говори, кто ещё с тобою ими расплачиваться пытался!

В итоге нашли беглецов. Отца Герберна Дамон сам казнить не стал, слугам приказал провести декапитацию: дескать, не нужны мне в королевстве волнения на религиозной почве, а оставить такой демарш без ответа я не имею права, король я или … ну вы в курсе. После того Дамон повелел Димфне не перечить отцу, а возвращаться домой и готовить свадебный наряд. Ну та ему и выдала: мол, поздняк метаться, батя, меня тут уже за Христа сосватали. Сильно осерчал тогда король. До полного помутнения рассудка и страшного аффекта. Вот в том аффекте будучи, и снёс он дочери голову своим мечом. Случилось это аккурат 15 мая (ныне день святой Димфны), вот только год потерялся между 620 и 640. Потом-то Дамон прозрел, ужаснулся и бежал — но дело-то уже было сделано.

Димфну же и Герберна местные жители, отойдя от потрясения, похоронили в одной из местных пещер, а позже рядом с тем местом стали происходить чудеса — во всяком случае, так уверяли пейзане, а за ними и паломники. Да чудеса те особые: стоило посетить ту пещеру да побыть рядом с гробом Димфны эпилептику, одержимому или ино как в уме повредившемуся — и наступало исцеление. Можно сказать, спонтанная чудотворная ремиссия.

Возвели на том месте в 1349 году церковь, где мощи святой Димфны покоились в золотой раке. В 1489 году церковь сгорела дотла, но в 1532 году на том же месте построили и освятили новую, и мощи — правда, уже в серебряной раке — продолжают покоиться всё там же.

То есть, можно себе представить, что наплыв пациентов, страждущих чудесного исцеления, имел место. На самом деле ещё как имел. Соответственно, многим приходилось ждать своей очереди днями и неделями. Опять же, после припадания к мощам тоже стоило повременить с отбытием: вдруг не помогло, и требуется ещё сеанс? Тут-то жители Гель и поняли: вот оно, настоящее-то чудо! Пациентов можно по домам разбирать да селить, к работам привлекать, у кого денег не водится за постой заплатить! Стоит ли говорить, что дворов в той брабантской деревушке заметно прибавилось? По слухам, принимали болезных как родных. Да и оседали многие из них потом тут же, в деревне. Позже, кстати, деревушка выросла в городок, появились в нём странноприимные дома, в которых в 1930 году проживало порядка 4 тысяч пациентов. А святую Димфну и по сей день почитают, как заступницу психически больных, жертв стресса и семейного насилия, покровительницу психиатров, нейрохирургов и психологов, а также конкретно городка Гель.

Но то потом, а в 1821 году, когда Эскироль решил отправиться и посмотреть на ту легенду собственными глазами, Гель ещё не обрёл статус города. Приехал — и понял, что с рекламой психкурорта, мягко говоря, перестарались. Ибо психически больной человек — он что во Франции, что в Бельгии, что в далёких колониях сумасшедшим и остаётся. И если начинает буйствовать — тут уже не до пасторали. Собственно, коренные жители Геля это давно поняли, просто... скажем, не сильно делали на этом акцент, расписывая чудеса и бонусы. Буйствует — значит, на цепь негодника, или привязать покрепче. Плохо себя ведёт — так у местных и коррекционных люлей выписать не заржавеет. Как писал потом Эскироль,

«Вступив на территорию Геля, мы с сокрушением сердечным увидели одного беспокойного маньяка, который возбужденно метался около какой-то фермы и ноги его у щиколоток были окровавлены от оков. В каждом доме здесь можно видеть железные кольца у печей и кроватей для прикрепления цепей»

Но сам принцип содержания хронически психически больных людей поближе к природе, да с включением их в нехитрый деревенский быт, Жан-Этьен всё же счёл рациональным. Что он по этому поводу предпринял — о том рассказ впереди.

***

и в порядке саморекламы:

Издана моя новая книга «Записки психиатра. Безумие королей и других правителей»

В продаже книга «Чумовой психиатр»

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.

P.P.S. На моём же телеграм-ханале — самое свежее и много актуального из психиатрии. Ну и посмеяться тоже есть.

P.P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется новая книга. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.