От отказа смазать рану йодом, через абсолютную половую нейтральность на Луне к смирительной рубашке

Доктор как-то странно рассмеялся и сказал, что рану лучше смазать йодом. Он начал было это делать, но я вырвался и приказала ему быть осторожным. Он выглядел испуганным, хотя у меня и в мыслях не было прикасаться к нему. Полагаю, что этот осмотр был во вторник, 12 октября, хотя я ни в коем случае не уверен. Насколько я помню, присутствовало несколько женщин, которые сидели, в основном, в южной части комнаты. Я думаю, что это было скорее в библиотеке, чем в актовом зале на третьем этаже. Я не помню книг, но и не помню, чтобы поднимался по какой-либо лестнице, и очень отчетливо помню, что, когда осмотр закончился, мне взбрело в голову прогуляться по коридору в восточном направлении, и я был быстро усмирен четырьмя или пятью санитарами. Что касается самого обследования, то я помню приятные манеры доктора Кэмпбелла, его пристальный взгляд и множество других замечаний и вопросов, которые он мне задавал.

Большую часть времени я отвечал очень медленно. Я был погружен в свои мысли и пытался дождаться, когда ответы придут сами собой. Вопросы, казалось, касались моих представлений о "семье из четырех человек". Другие вопросы касались моей мании величия. У меня было что сказать по поводу того, что я дошел до конца пути и прошел весь круг. Я также выразил свое возмущение тем, что предстал перед всеми этими женщинами в банном халате. Также я был возмущен тем, что меня насильно доставили в больницу и что я не могу говорить, пока не свободен. Доктор Кэмпбелл сделал несколько замечаний о необходимости избегать применения силы при госпитализации пациентов. Это повысило мое мнение о нем, но не смягчило настолько, чтобы я мог пожать ему руку, когда пришло время прощаться.



Затем последовал мой первый, хотя и не последний опыт холодного компресса. Я был очень заинтересован происходящим и увидел два возможных объяснения. Доктор Кэмпбелл только что добился от меня признания в том, что я был очень возвышенной личностью. Либо они собирались использовать меня каким-то ужасным образом, либо у них была более благожелательная цель - продемонстрировать мне ошибочность моих представлений о величии. Насколько я помню, я действительно надеялся, что им удастся достичь последней цели, поскольку эти идеи были мучительными, и я с большим интересом ожидал результатов. Но произошло лишь то, что я потерял сознание. Для меня это был обычный эффект от холодного обёртывания. Кроме этих периодов в холодном компрессе, я почти не спал.

На следующую ночь мне показалось, что я нахожусь в каком-то лабиринте туннелей глубоко под землей. Некоторое время меня накачивали чем-то, что, как мне сказали, было "висмутом". Похоже, это был тот самый наркотик, который они использовали, чтобы сохранить старые египетские мумии. Это был очень своеобразный наркотик, и количество его в организме человека определяло, к какому уровню он принадлежит. Таких уровней было тридцать два. На тридцать втором уровне человек был бы совершенно подавлен и не мог бы подняться, если бы кто-нибудь не подошел и не дал ему напиться чистой воды.

Однажды я был в таком же подавленном состоянии. Немного позже я обнаружил, что блуждаю по этим подземным туннелям, пока, наконец, глубоко внизу не наткнулся на лошадиную попону, в которую была завернута какая-то необычная белая льняная ткань. Казалось, это были самые священные реликвии. Они были связаны с поисками Святого Грааля и олицетворяли собой глубочайшую духовную борьбу веков. Затем я обнаружил, что, лежа на полу рядом с вентиляционной шахтой, могу слышать самый прекрасный голос, который я когда-либо слышал.

Это было празднование Тайной вечери. Ближе к утру до меня дошло что я должен начать с одиночной камеры и что я должен подружиться с одним надзирателем, к которому я испытывал особую неприязнь. Я попытался это сделать, и мне показалось, что он был очень доволен собой. Чуть позже он принес мне еду, необычайно щедрую порцию, но я отказался её есть, потому что подумал, что в неё подмешаны наркотики. Я также помню, как несколько голосов нараспев проводили ритуальную службу, которая была мне неприятна и звучала неискренне. Они снова и снова повторяли фразу "Маленький агнец, маленький агнец". Мне показалось, что я узнал голос священника.

Теперь я пришел в такое место, где уже не отличал день от ночи. Я превратился в старого жеребца, который остался позади во время наводнения, чтобы помочь своим друзьям сбежать и был забыт ими. Теперь я был заключен в тюрьму и подвергался эксплуатации со стороны множества беспринципных врачей и медсестер. Единственным способом спастись было отрубить мне голову. Теперь я был заперт в своей комнате и становился все более и более диким, пел, кричал и колотил кулаками и локтями по стеклу в двери. Мне приказали вести себя тихо, но это только усилило моё сердцебиение, пока меня снова не поместили в морозильную камеру. Затем я обнаружил, что нахожусь на Луне. Идея оказаться на Луне присутствовала почти с самого начала недели. Теперь это стало выдающейся особенностью.

Обычно Луна казалась довольно далекой, но на самом деле она была очень близко. Медики знали об этом, и они усовершенствовали способ похищать людей и хоронить их заживо на Луне, а тем временем двойники должны был занять их место в этом мире. На Луне все было устроено очень странным образом, но научным образом. Казалось, что это было обиталище духов умерших, и все интересы были откровенно связаны с Землей и проблемой репродукции и секса. На самом деле это было довольно ужасно. Было предсказано, что при появлении человека на Луне пол, скорее всего, изменится, и одним из первых, что пытались определить врачи, было то, мужчина вы или женщина. У них были определенные тонкие инструменты для определения этого. Когда они обследовали меня, я услышал, как они с большим удивлением сказали: "Он абсолютно нейтрален".

Казалось, что стрелка не отклонялась ни в ту, ни в другую сторону. Таким образом, я не мог достаться ни одной из сторон, и, следовательно, они не имели надо мной власти. В этом заключалась моя надежда на безопасность, а также на предписание "говори только правду", вместо того чтобы полагаться на какой-то условный знак или пароль, как это делали другие. Было очень важно быть настороже, поскольку, по-видимому, у них был особый обычай отрубать голову и спускать её по невидимому желобу в нижние миры, что делалось по сути, научным способом, точно так же, как забивают скот в Чикаго.



Однажды мне удалось взобраться на Солнце, но из-за некоторой неуклюжести мне удалось нарушить равновесие, и в результате мои друзья и родственники на Солнце сильно пострадали. Тысячи и тысячи из них погибли. Их кровь, казалось, хлынула мне в горло, и я чуть не задохнулся от неё. Я продолжал стонать: "Мои друзья, мои друзья, мои друзья". Но я продолжал бороться в попытке восстановить равновесие и не дать полу в моей комнате опрокинуться и не отправить всё в нижние слои.



Я был занят этим интересным занятием, когда дверь открылась и появились несколько мужчин, среди которых был доктор О'Брайен. У них была с собой моя одежда, и они хотели, чтобы я её надел. Конечно, это было частью заговора, направленного на то, чтобы уничтожить меня, поэтому я отказался и оказал сопротивление. Поэтому я удостоился чести быть доставленным в Уэстборо в смирительной рубашке

"Out Of The Depths An Autobiographical Study Of Mental Disorder And Religious Experience", From the chapter «A little-known country» by Anton T. Boisen, 1960
(«Из глубин. Автобиографическое исследование психического расстройства и религиозного опыта», из главы "Малоизвестная страна". Энтони Т. Бойзен)