Эстетика болезни: как соцсети романтизируют душевную боль

«Добро пожаловать в один день из жизни пациента психбольницы», — блогер популярной соцсети под ником BPD Babe встает с кровати, полной плюшевых игрушек. В ожидании консультации врача она с воодушевлением, как ребенок, подбрасывает в воздух свои кроксы. Позже на нее накатывает «волна грусти»: камера снимает, как она, согнувшись пополам, плачет, уткнувшись в мягкую желтую игрушку. Но потом жизнь налаживается: она распаковывает посылки от фанатов, в том числе ободок с кроличьими ушами, который вызывает у нее приступ карикатурной радости. Она рассказывает нам, как счастлива запустить свою линию футболок, украшенных фразой «BPD girl summer». Такова новая пугающая эстетика психических заболеваний.

Пациентам психиатрических больниц часто выдают специальные носки с нескользящим покрытием для передвижений по территории учреждения. Такие «каникулы в носках» стали трендом среди поколения Z. Как и другие тренды интернета, он включает в себя набор символов, визуальных обозначений для вступления в клуб «девочек с депрессией/тревожностью/шизофренией». Среди них красная ссадина на лбу — модная деталь для видео, которые сопровождаются хэштегами «mhawareness» (психическое здоровье) и «sectioned» (недобровольная госпитализация в психиатрическую больницу). Ссадины на голове стали ужасающей визитной карточкой британского движения, которое пока не прижилось в других странах. Полученные в результате битья головой (единственное самоповреждение, возможное в таких отделениях), они рассказывают о подлинных мучениях. В то же время это эффектный показатель состояния, который демонстрируют друзьям. В палатах пациенток с анорексией царит дух соревновательности. Хорошо задокументированная опасность этого недуга для девочек-подростков — его «эпидемический» характер, при котором больные подначивают друг друга, а трубки для кормления становятся своеобразным знаком отличия.

Это пристальное внимание к психическому здоровью отражает новую социальную реальность: вероятность психиатрического диагноза у девушек в девять раз выше, чем у молодых мужчин. В то время как мужчины чаще всего попадают в психиатрические отделения интенсивной терапии из-за агрессии, употребления наркотиков или психоза, женщины часто страдают из-за разных видов самоповреждающего поведения. В Великобритании, например, Covid спровоцировал непропорциональное увеличение числа женщин, принудительно госпитализированных в психиатрические больницы: в Глостершире число таких случаев выросло на 48%. В то же время американские девушки сообщают о рекордных показателях депрессии и суицидальных мыслей. Можно с уверенностью предположить, что эти данные подтверждают общий диагноз, более масштабный, чем просто тренд соцсетей. Тем не менее, благодаря летописи своих страданий девушки обретают поклонников (и часто финансовое вознаграждение).

Особенно настораживает в новом тренде уютная инфантильность. Общей темой среди последователей «каникул в носках» является детская эстетика: взрослые девушки носят одежду с мишками, раскрашивают детские картинки, окружают себя плюшевыми игрушками и смотрят мультфильмы в качестве «утешительного досуга». Если в сообществах о расстройствах пищевого поведения можно увидеть тонкие-тонкие ноги, сигареты, лозунги об «идеальном» теле, то новый тренд показывает плюшевых мишек и фломастеры. Психиатрические лечебницы становятся модным местом и одновременно способом затянувшегося подросткового бунта. Но сегодня речь идет не столько о ярости против системы, сколько о возможности не думать ни о чем, кроме нового листа с блестящими наклейками.

Эстетика «палаты для душевнобольных» захватила женскую молодежную культуру. «Модные» инфлюенсеры записывают короткие видео под песню из фильма «Прерванная жизнь» 1999 года: «Может быть, я просто сошла с ума, может быть, это были шестидесятые» — пока снимают макияж в стиле «смоки айз». Фильм с Вайноной Райдер в главной роли, основанный на бестселлере 1993 года Сюзанны Кайсен, стал вдохновением в вопросах психического здоровья для современного поколения. Героиня Вайноны Райдер, поступившая в учреждение с диагнозом пограничное расстройство личности, встречает героиню Анджелины Джоли Лизу, социопатку, долгосрочно находящуюся в стационаре. Лиза так же является моделью и бунтаркой, курящей сигареты. В фильме есть множество персонажей, включая Джанет, страдающую анорексией, Полли, пироманку, Джорджину, патологическую лгунью, и Дэйзи с ОКР и травмой в результате насилия. Журналисты The Boston Globe писали: «Этот роман грозит заменить «Под стеклянным колпаком» Сильвии Плат в качестве обязательного чтения для молодых женщин». В нем сравнивались проблемы женщин среднего класса и «психологический риск», а последовавший голливудский фильм привлек множество поклонников как образец «крутизны» и страданий.

В рецензии на книгу в 1993 году Дайан Миддлбрук назвала мемуары Кайсен непревзойденной «историей для девушек, которая рассказывает о заключении в мире белого и розового». Образы «девчачьего» белого и розового мира говорят о чем-то более глубоком, что и сегодня относится к фантазии о психиатрической клинике. Словно это место, где замер подростковый возраст, место внутренней и социальной ограниченности, обитатели которого находятся между двумя полюсами: девочкой, находящейся под защитой, и яростной, напряженной женственностью. В книге 1994 года «Возрождая Офелию» психотерапевт Мэри Пайфер сетует о поколении «прекрасных и многообещающих» девушек, ставших жертвами «депрессии, расстройства пищевого поведения, попыток самоубийства и ужасно низкой самооценки». Она упоминает «бермудский треугольник развития», вызванный «отравляющей девочек» культурой, которая травмировала ее пациенток, превратив их в объекты и внушив комплексы о внешности. Ее упоминание о трагической героине Гамлета подчеркивает критический характер страданий девочек-подростков: отчасти он демонстративный. Это не значит, что юные девушки не страдают. Любой, кто когда-либо был подростком, точно знает, насколько мучения реальны. Однако есть в них и определенное артистическое звучание, которое влияет на то, как это переживают девочки и почему не понимают озадаченные взрослые.

Поэтому сегодняшние звезды соцсетей, обратившиеся к теме психиатрического лечения, какими бы странными и надуманными они ни казались, являются всего лишь новым воплощением древней традиции. Искусствовед Мишель Аарон изучила кинематографический архетип женских душевных страданий в другом источнике вдохновения девичьей грусти, фильме Софии Копполы 1999 года «Девственницы-самоубийцы» (саундтрек из фильма также обрел новое дыхание в соцсетях). В фильме показана смерть пяти сестер, за которыми наблюдают влюбленные мальчики, живущие по соседству. Эстетика девичьего безумия кажется оторванной от мужчин (бело-розовые цвета или усыпанная цветами могила Офелии наводят на мысль о токсичном избытке женственности). Но важно помнить о напряжении между молодой женщиной и ее зрителями-мужчинами, а также о странном гендерном отклонении, которое оно порождает.

Еще в XIV веке Джотто воплотил порок отчаяния в женском образе. Тема продолжается в эпоху Ренессанса с такими героинями, как Лукреция (Рафаэль) и Дидона, царица Карфагена (в пьесе Марлоу 1594 года, а затем в великолепной опере Перселла 1689 года). Академик Хейди С. Косонен считает, что образ этих трагических женщин, «обдумывающих самоубийство, держа оружие в руках, в состоянии телесной святости и душевной решимости», придает им дух «мужского героизма». По ее мнению, женщины умирают ради любви, а мужчины — ради славы. Это передает если не реальность, то атмосферу женской душевной болезни, связанную ассоциациями с античной трагедией. Так сегодняшний тренд, с ссадинами на лбу, плюшевыми медведями и отсылками к культовым фильмам, становится немного понятнее: девушки пытаются возвысить свои страдания.

Еще один идеальный образец игры в детство — знаменитая американская поэтесса Эмили Дикинсон, любившая белый цвет и ведущая затворнический образ жизни. Феминистские критики Гилберт и Губар пишут: «ценой ее спасения от мира материнства, супружества стало мрачное заточение в доме отца, а также сопутствующее исключение из страстной драмы взрослой жизни». В современном контексте это перекликается с девушками, блуждающими в носках по больничным коридорам и радующимся раскраскам.

Затворнический образ жизни Эмили Дикинсон помогает объяснить странную притягательность жизни в отделении интенсивной терапии: одинокая девушка, воплощение возвышенных страданий, может оградить себя от жестокого и пугающего общественного существования и проводить время, создавая тоскливые стихи или, как сегодня, видео о себе. Девочки-подростки всегда так делали и всегда будут делать, не понимая, что «травматический переход» на самом деле скоро кончится, не осознавая, что стабильная, пусть и менее чувствительная взрослая жизнь уже не за горами.

Современная мученица социальных сетей занята тем же поиском смысла, что и каждый трагический подросток до нее: изменилось лишь то, что впервые эти девочки могут общаться и соревноваться, мгновенно и постоянно. В результате этих странных соревнований по самым заметным и громким страданиям, «трудный возраст» затягивается, грозит превратиться в длительное пребывание в изоляторе и прерванное путешествие во взрослую жизнь.

В 2023 году Сюзанна Кейсен дала интервью изданию The Cut, приуроченное к 30-летию выхода книги. Она сетует на многообразие ярлыков современной психиатрической культуры, который, по ее словам, может помешать «принять все многообразие человеческих эмоций». «Упрятать людей в палаты — это не выход», — говорит она, хотя девушки, цитирующие ее мемуары, идеализируют именно это. Чувствуется, что писательница наблюдает, как ее собственная история становится ядом для поколения фанатов, жаждущих идентичности и смысла. Ее решение: «У меня СДВГ, у меня ОКР, у меня депрессия». Да ладно! Ты подросток, вот каково это. Это ужасно. Это я помню».

Стоит отметить, что хотя есть разница между разрушающими жизнь психическими состояниями и временными переживаниями молодой женщины, ни то, ни другое нелегко, и оба заслуживают сочувствия. Опасность заключается в том, что подростки, строящие хрупкую идентичность вокруг эстетики страданий, которую они видят в социальных сетях, умаляют как мучения тяжелобольных, так и истину, которую со временем усваивают все, кто прошел через переходный период: иногда единственный выход — это просто пережить все это.

Сообщение Эстетика болезни: как соцсети романтизируют душевную боль появились сначала на Идеономика – Умные о главном.