Малопонятный государственный муж
В противоположность европейски ориентированным придворным и чиновникам петербургского толка, москвич Константин Победоносцев, сын университетского преподавателя и внук священника, сторонник веры и образования, был обречён на роль консерватора. Поздний ребёнок в многодетной семье, образование он получил дома. К поступлению в Императорское училище правоведения Константина подготовил отец. Сразу же по окончании учёбы он получил место мелкого чиновника Сената. Одновременно начал писать статьи по острым вопросам современности: о праве, вере и образовании. Собственную научную и публицистическую деятельность он не прерывал ни на одном из этапов своей государственной карьеры, и именно она выдаёт в нём человека сложного и далеко выходящего за пределы прочно приросшего к нему ярлыка «великого инквизитора» и лидера монархистов. Злой гений России Современники по-разному оценивали и самого Победоносцева, и его деятельность и, главное, её результаты. Все признавали незаурядный ум и чрезвычайную образованность. Достаточно сказать, что он интересовался искусством, музыкой, литературой; превосходно знал языки — английский, французский, чешский, польский, латынь и древнегреческий. Его переводы с древних языков считались чуть ли не каноническими. Одни находили его чуть ли не единственным виновником всех бедствий, с которыми столкнулась Россия в последней трети 19-го — начале 20-го века. По мнению многих, он был отпетым антисемитом и чуть ли не виновником погромов. Терпеть не мог всё яркое и заметное, даже в пределах Синода опираясь на простое, малограмотное деревенское духовенство, а не на видных богословов. Активно выступал против пьесы Льва Толстого «Власть тьмы» и был самым жестоким критиком картины Николая Ге «Что есть истина». Отрицал так называемые европейские ценности, под которыми подразумевал и конституцию, и демократию, и парламентаризм… Константин Победоносцев. (Wikimedia Commons) Другие считали Победоносцева спасителем самодержавия и борцом с революционной заразой, атеизмом и материализмом, поляками и финнами, стремившимися развалить империю. Националисты видели в нём радетеля за русскую самобытность и даже глашатая «русского стиля», обожавшего росписи Виктора Васнецова. Верующие ценили его усилия по возрождению православия и роли церкви, улучшению её материального положения. У наиболее проницательных соратников и оппонентов Победоносцев оставлял чувство недоумения. Взгляды его были противоречивы. Он любил проводить время в ненавистной Европе, обожал Зальцбург и восхищался Прагой с её высоким процентом еврейского населения. Будучи человеком «острого и надменного ума», ускользал от любых серьёзных споров и общественных дискуссий, выбирая для выступлений и писаний осторожный язык и «пергаментный» голос. «Малопонятным» назвал его Василий Розанов, а Николай Бердяев находил в нём немало общего с… Лениным. Либерал В молодости Победоносцев имел вполне либеральные взгляды. В выходившем в Лондоне оппозиционном сборнике Александра Герцена «Голоса из России» появился памфлет на Виктора Панина, занимавшего пост министра юстиции. Материалы сборника были анонимны, однако анализ текста позволил точно установить автора: им был 21-летний Победоносцев. Начинающий правовед видел в графе Панине законченное воплощение николаевской системы и полное отсутствие «всего человеческого, всего разумного и справедливого». Спустя годы современники будут то же самое говорить уже о самом Победоносцеве. Пока же он возмущался цензурой и горячо сочувствовал русской литературе, вынужденной выживать в условиях жесточайшего давления. Победоносцев знал, о чём говорил. На протяжении всей своей жизни он питал самое искреннее уважение к русским писателям, со многими из которых поддерживал близкие отношения. В числе его корреспондентов были Иван Аксаков, Фёдор Достоевский, Яков Полонский, Афанасий Фет и другие. Фёдор Достоевский. (Wikimedia Commons) Победоносцев участвовал в разработке и реализации так называемых «великих реформ»: был включён в состав комиссии по подготовке судебной реформы 1864 года. Этому способствовало то обстоятельство, что перу правоведа принадлежал один из лучших предварительных проектов реформы. Впрочем, сам он был разочарован и работой в комиссии, и результатом своих усилий, отрицая необходимость открытости судебного процесса и настаивая на ограничении роли как адвокатуры, так и присяжных заседателей… В какой именно момент произошла с ним разительная перемена, остаётся загадкой. Между тем именно это — самое интересное в биографии незаурядного персонажа, всего за пару лет превратившегося из живого молодого человека, жаждавшего для страны перемен к лучшему, в охранителя, возненавидевшего бездуховный Запад. Победоносцев стал жертвой народнической идеи, вообразив себе крестьянскую жизнь идиллией, одновременно не веря не только в человека, но и в человечество. Одержимый страхом перед возможными бедствиями и неурядицами и стремлением к тотальному контролю, он, по собственно
В противоположность европейски ориентированным придворным и чиновникам петербургского толка, москвич Константин Победоносцев, сын университетского преподавателя и внук священника, сторонник веры и образования, был обречён на роль консерватора.
Поздний ребёнок в многодетной семье, образование он получил дома. К поступлению в Императорское училище правоведения Константина подготовил отец. Сразу же по окончании учёбы он получил место мелкого чиновника Сената. Одновременно начал писать статьи по острым вопросам современности: о праве, вере и образовании. Собственную научную и публицистическую деятельность он не прерывал ни на одном из этапов своей государственной карьеры, и именно она выдаёт в нём человека сложного и далеко выходящего за пределы прочно приросшего к нему ярлыка «великого инквизитора» и лидера монархистов.
Злой гений России
Современники по-разному оценивали и самого Победоносцева, и его деятельность и, главное, её результаты. Все признавали незаурядный ум и чрезвычайную образованность. Достаточно сказать, что он интересовался искусством, музыкой, литературой; превосходно знал языки — английский, французский, чешский, польский, латынь и древнегреческий. Его переводы с древних языков считались чуть ли не каноническими.
Одни находили его чуть ли не единственным виновником всех бедствий, с которыми столкнулась Россия в последней трети 19-го — начале 20-го века. По мнению многих, он был отпетым антисемитом и чуть ли не виновником погромов. Терпеть не мог всё яркое и заметное, даже в пределах Синода опираясь на простое, малограмотное деревенское духовенство, а не на видных богословов. Активно выступал против пьесы Льва Толстого «Власть тьмы» и был самым жестоким критиком картины Николая Ге «Что есть истина». Отрицал так называемые европейские ценности, под которыми подразумевал и конституцию, и демократию, и парламентаризм…
Другие считали Победоносцева спасителем самодержавия и борцом с революционной заразой, атеизмом и материализмом, поляками и финнами, стремившимися развалить империю. Националисты видели в нём радетеля за русскую самобытность и даже глашатая «русского стиля», обожавшего росписи Виктора Васнецова. Верующие ценили его усилия по возрождению православия и роли церкви, улучшению её материального положения.
У наиболее проницательных соратников и оппонентов Победоносцев оставлял чувство недоумения. Взгляды его были противоречивы. Он любил проводить время в ненавистной Европе, обожал Зальцбург и восхищался Прагой с её высоким процентом еврейского населения. Будучи человеком «острого и надменного ума», ускользал от любых серьёзных споров и общественных дискуссий, выбирая для выступлений и писаний осторожный язык и «пергаментный» голос. «Малопонятным» назвал его Василий Розанов, а Николай Бердяев находил в нём немало общего с… Лениным.
Либерал
В молодости Победоносцев имел вполне либеральные взгляды. В выходившем в Лондоне оппозиционном сборнике Александра Герцена «Голоса из России» появился памфлет на Виктора Панина, занимавшего пост министра юстиции. Материалы сборника были анонимны, однако анализ текста позволил точно установить автора: им был 21-летний Победоносцев. Начинающий правовед видел в графе Панине законченное воплощение николаевской системы и полное отсутствие «всего человеческого, всего разумного и справедливого». Спустя годы современники будут то же самое говорить уже о самом Победоносцеве.
Пока же он возмущался цензурой и горячо сочувствовал русской литературе, вынужденной выживать в условиях жесточайшего давления. Победоносцев знал, о чём говорил. На протяжении всей своей жизни он питал самое искреннее уважение к русским писателям, со многими из которых поддерживал близкие отношения. В числе его корреспондентов были Иван Аксаков, Фёдор Достоевский, Яков Полонский, Афанасий Фет и другие.
Победоносцев участвовал в разработке и реализации так называемых «великих реформ»: был включён в состав комиссии по подготовке судебной реформы 1864 года. Этому способствовало то обстоятельство, что перу правоведа принадлежал один из лучших предварительных проектов реформы. Впрочем, сам он был разочарован и работой в комиссии, и результатом своих усилий, отрицая необходимость открытости судебного процесса и настаивая на ограничении роли как адвокатуры, так и присяжных заседателей…
В какой именно момент произошла с ним разительная перемена, остаётся загадкой. Между тем именно это — самое интересное в биографии незаурядного персонажа, всего за пару лет превратившегося из живого молодого человека, жаждавшего для страны перемен к лучшему, в охранителя, возненавидевшего бездуховный Запад.
Победоносцев стал жертвой народнической идеи, вообразив себе крестьянскую жизнь идиллией, одновременно не веря не только в человека, но и в человечество. Одержимый страхом перед возможными бедствиями и неурядицами и стремлением к тотальному контролю, он, по собственному признанию, стремился удерживать страну «в замороженном состоянии»…
Воспитатель царей
Работа в комиссии привлекла к Победоносцеву внимание придворных кругов. В том же 1861 году он был приглашён преподавателем права к наследнику престола — великому князю Николаю Александровичу. После внезапной кончины цесаревича весной 1865 года Победоносцев стал таким же учителем нового наследника — Александра Александровича, будущего императора Александра III, а затем и его супруги, датской принцессы Дагмары, получившей в России имя Марии Фёдоровны. Круг царственных учеников правоведа расширился также за счёт великих князей Николая Константиновича и Владимира Александровича. Не ограничиваясь только правом, Победоносцев рекомендовал своим воспитанникам книги, обсуждал с ними музыку, так что приобрёл на них значительное влияние.
Близость к «телу» в России всегда имела исключительное значение. Жёлчный Победоносцев, на всех постах недовольный ни ходом дел, ни коллегами, быстро и невероятно успешно двигался по служебной лестнице. В 1862 году он был назначен обер-прокурором одного из департаментов Сената; спустя десять лет стал членом Государственного совета; а с 1880-го назначен обер-прокурором Святейшего Синода, то есть фактически поставлен во главе российской церкви, осуществляя назначения епископов, настоятелей монастырей и проч., и одновременно — членом комитета министров, получив тем самым исключительные рычаги влияния.
Однако настоящий взлёт карьеры произошёл после воцарения Александра III. Перу Победоносцева принадлежал Высочайший Манифест о призыве всех верных подданных к служению верою и правдою его императорскому величеству и государству, к искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России 1881 года.
После обнародования манифеста в отставку ушли все более или менее либеральные члены правительства, и Победоносцев активно рекомендовал на должности министров таких же охранителей, как и он сам. В частности, именно по его рекомендации пост министра внутренних дел получил граф Дмитрий Толстой, ловко сменивший реформаторские убеждения на противоположные.
К обучению законоведению следующего наследника престола, Николая, императорская чета привлекла всё того же Победоносцева. Так что своё влияние и свои позиции в сфере государственного управления он сохранил и в царствование Николая II, уйдя в отставку после издания Манифеста 17 октября 1905 года, будучи не в силах наблюдать полный крах своих идей.
Педагог
Богатый личный опыт преподавательской работы (кроме обучения наследников престола, Победоносцев в 1858—1865 годах читал лекции в Московском университете) привёл его к серьёзным размышлениям о роли школы в укреплении государства и к попыткам обобщить свой педагогический опыт. Победоносцев разработал педагогическую теорию, основанную на вере и консерватизме, а также приоритете воспитания над обучением. В многочисленных статьях и книгах по педагогике он уделял внимание преподаванию классических и церковнославянского языков, главным считал выработку у учащихся привычки трудиться и анализировать и придавал особое значение личности учителя-наставника. Свои идеи воспитания новых учителей Победоносцев пытался реализовать в учреждённой им Свято-Владимирской женской церковно-учительской школе при Воскресенском Новодевичьем монастыре в Петербурге.
В должности обер-прокурора Синода Победоносцев провёл масштабную реформу церковно-приходских школ, вернув их под управление Синода и добившись в 1896 году государственного финансирования школ, в которых, в соответствии с принятыми в 1884-м правилами, наряду со словом Божьим, церковным пением и церковнославянским языком, изучали письмо, арифметику, чтение и даже историю. Несомненной заслугой Победоносцева стало значительное расширение сети церковных школ: их число увеличилось чуть ли не в 160 раз, а количество учеников достигло полутора миллионов.
Удалившись от дел, Победоносцев посвятил себя переводу на современный русский язык Нового Завета. Скончался он в 1907 году в Петербурге, на руках жены, и был похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря.
