Турция и мир: возвращение в «большую игру»
Совет по внешней и оборонной политике провёл 29 января 2025 г. дискуссию о современной Турции в рамках презентации книги «Турецкий маршрут», выпущенной Центром анализа стратегий и технологий под редакцией Руслана Пухова. Откликаясь на темы, затронутые в сборнике, участники обсуждения поделились оценками текущего состояния дел в Турецкой республике. По мнению выступавших, Турция переживает важный момент истории, […]
Совет по внешней и оборонной политике провёл 29 января 2025 г. дискуссию о современной Турции в рамках презентации книги «Турецкий маршрут», выпущенной Центром анализа стратегий и технологий под редакцией Руслана Пухова. Откликаясь на темы, затронутые в сборнике, участники обсуждения поделились оценками текущего состояния дел в Турецкой республике.
По мнению выступавших, Турция переживает важный момент истории, связанный как с её собственной трансформацией, так и с фундаментальными изменениями на международной арене. Турецкая политическая элита нацелена на резкое повышение роли своей страны, и это объединяет всех – и находящихся сейчас у власти, и оппозицию. Анкара видит историческую возможность перевернуть страницу (примерно сто лет), когда Турция не участвовала в «большой игре» в качестве серьёзного самостоятельного игрока. Большая часть ХХ и начало XXI века прошли в ситуации, когда Турция действовала в фарватере других держав. Сейчас она старательно преодолевает комплекс отстающего, возникший после распада империи, и психологически готова участвовать в локальных конфликтах (и даже инициировать их), всё меньше оглядываясь на крупных игроков.
Амбиции связаны не только с внешним контуром, но и с внутренним развитием. Турки в целом весьма политизированы, мотивированы к национальным свершениям, национальный престиж и гордость – вполне важный фактор развития. Отражением этого служит стремление турецких компаний повышать корпоративную культуру, заботиться о сотрудниках, формировать их лояльность фирме и выполняемому делу.
В основе турецкого внешнеполитического поведения и целеполагания лежит представление о некоем «постосманском» пространстве, где Анкара имеет особые моральные и исторические права, а также расширенные возможности. Хотя турецкий мейнстрим открещивается от всяких предположений о «неоосманизме» как основе международных действий страны, память об Османской империи служит фундаментом не только внутри-, но и внешнеполитической идентичности. В Турции есть тенденция «лакировать» собственную имперскую историю и не учитывать её восприятие в странах, когда-то подчинённых Порте. Распространённый аргумент состоит в том, что раз империя существовала несколько веков и жившие в ней народы «не разбежались», значит чувствовали они себя не так плохо, как сейчас пытаются представить.
Они считают, что к ним позитивно относятся на Балканах и Ближнем Востоке (территории бывшей империи), в мусульманском мире в целом (как к бывшему халифату), в Центральной Азии и вообще тюркоязычных государствах, в Африке, где у Турции нет колониального шлейфа. Практика зачастую опровергает данное представление, но в турецком сознании оно достаточно глубоко укоренено.
Экономическое положение Турции непрочно, страна давно переживает нестабильность. Относительная экономическая слабость, которую понимает руководство, является основным ограничителем разнообразных амбиций. Несмотря на кажущуюся неотвратимую целеустремлённость, желание достичь результата во что бы то ни стало, Анкара способна понять, когда её стремление упирается в непреодолимые барьеры и становится опасным. Тогда Турция может остановиться и попробовать изменить тактику. Сочетание амбиций с сохраняющейся осмотрительностью – сильная сторона.
Что помогает добиваться целей, вопреки неблагоприятной экономической ситуации? Во-первых, всё, что турки делают, понятно, доходчиво, сведено к простым формулам. Во-вторых, они умеют достигать высокого КПД в условиях серьёзного ограничения в ресурсах. В-третьих, сочетание парадоксально креативного мышления с упорством делают из Турции игрока, который будет играть до последней минуты матча и даже после того, как матч, казалось бы, закончился – Сирия тому пример. В-четвёртых, на любом уровне у госслужащих присутствует понимание государственного интереса, патриотизм.
Стиль Турции – чутко реагировать на текущую ситуацию, быстро идентифицируя любые открывающиеся возможности и стараясь их использовать.
Ситуативность не означает бессистемности действий, пусть на близком отрезке, но шаги всегда продуманы.
Российско-турецкие отношения – крайне любопытный и сложный феномен. Интересы сторон по очень многим вопросам не просто не совпадают, а противоречат друг другу. Тем не менее связь тесна, деваться друг от друга некуда, есть необходимость сохранять взаимодействие в любых условиях. И до сих пор это удаётся делать, хотя пространство скорее сужается.
Отношение турок к России нелинейно. С одной стороны, в стране отсутствует сила или социальная группа, которая была бы отчётливо пророссийской, нет серьёзного, аргументированного запроса на развитие отношений с Россией. Участники дискуссии сетовали, что российская сторона не работает с разными политическими движениями в Турции, ограничиваясь контактами только с правящей партией. Впрочем, это особенность всей российской политики, в которой в отличие от Запада нет традиции контактов с представителями оппозиции в странах-партнёрах. Турция – не самое яркое проявление такого подхода.
С другой стороны, ярко выраженных антироссийских настроений, которые влияли бы на политику, в Турции не наблюдается. Напротив, большинство жителей приветствуют сохранение и развитие хороших отношений с Россией, потому что они выгодны и турецкому государству, и гражданам. Зато антизападные настроения в обществе присутствуют, что связано с многими факторами, в последнее время – с ситуацией на Ближнем Востоке в целом и вокруг Палестины, в частности.
Последний фактор служит ограничителем для оппозиционных партий, традиционно выступающих с прозападных позиций. Противники Эрдогана и сейчас призывают к укреплению отношений с США и Европейским союзом (хотя идея присоединения к нему, служившая долгое время лейтмотивом турецкой политики, сейчас перестаёт рассматриваться как реалистическая). Но, во-первых, пределы этих отношений вполне понятны, во-вторых, усиление западного вектора не ведёт автоматически к антироссийской политике. В Турции, как и почти везде сейчас, действует установка на использование любых возможностей и преодоление блоковых ограничений.
В перспективе переход Турции на более самостоятельные позиции в отношении Соединённых Штатов и Запада в целом представляется неминуемым. Прежде всего – прикладное значение США для Турции сократилось. Прежде именно американский патронат помогал Анкаре решать основные этнополитические проблемы, теперь же он их создаёт, поддерживая курдов по периметру Турции и не препятствуя другим представителям внутренней турецкой оппозиции (прежде американская поддержка была определяющей для подавления путчей и прочей фронды). Вопрос защиты от северного соседа (СССР/России) сейчас не стоит, как сошла на нет и тема вступления в ЕС. Всё это в сочетании с самостоятельными региональными амбициями толкает Турцию к тому, чтобы формулировать всё более независимую от союзников линию. Это, впрочем, не означает, что в обозримом будущем можно ожидать шагов по качественным изменениям отношений с США и НАТО, членство в которой Анкаре очень важно. Американское присутствие в регионе также значимо для Турции, хотя из-за курдского фактора оно имеет оборотную сторону. Между Турцией и США существует огромное количество военно-технических договоров, нигде в мире, пожалуй, нет большего американского военного и разведывательного присутствия, чем в Турции.
Для России перспективы отношений с Турцией зависят от нескольких обстоятельств. Это:
- Будущее Сирии – российское присутствие там, соотношение сил в регионе, готовность Турции, обладающей наибольшим влиянием на ситуацию в стране, обсуждать интересы Москвы. Сирия – кусок, который Турция не в состоянии проглотить, соответственно, ей понадобится взаимодействие с другими.
- Транзит власти в Турции и перспективы Эрдогана. Пока открыты все сценарии – от ухода нынешнего президента и смены власти на оппозиционную до его сохранения на следующий срок. Вообще, внутриполитический процесс в Турции в ближайшие два-три года обещает быть насыщенным.
- Конвенция Монтрё и региональный баланс Черноморского бассейна. Военный конфликт в регионе, наращивание активности стран и блоков становятся испытанием для турецкой политики. Пока Анкара неукоснительно следует конвенции, но стремление её союзников по НАТО изменить правила растёт.
- Развитие Организации тюркских государств и её перспективы. Это затрагивает государства, которые относятся к сфере приоритетных интересов России.
Участники обсуждения сошлись в том, что Турция является одним из наиболее значимых партнёров России сейчас и в будущем, выстраивание сбалансированных отношений должно быть приоритетом отечественной внешней политики и экономических связей.
