Кто придумал сторителлинг? О чем еще можно рассказать школьникам на уроках литературы

Блогер «Мела», кандидат филологических наук Артём Григорян, уверен, что школьникам на уроках литературы полезно не только читать, но и самим рассказывать истории. А помогут им в этом известные литературоведы.  

Мой первый вопрос детям на первом уроке литературы: «Какую науку мы изучаем на предмете, который называется „Литература“?» Ведь литература — это книги, тексты. А наука называется «Литературоведение», и знакомство с великими учеными так же вдохновляет детей и взрослых, как на физике рассказ о Ньютоне и Эйнштейне, а на биологии — о Менделе и Дарвине. А то получается, что на точных науках мы узнаем о гениях и первооткрывателях, а на гуманитарных — нет.

На самом деле литературоведение и тем более лингвистика — науки точные. Еще какие. 

Так кто они, ученые, которые взялись объяснить людям мир книг?

Аристотель — первый сторителлер

Аристотеля знает каждый студент, который изучал… а дальше можно вписать любую область знаний. Первый в истории человечества универсальный разум оставил свой след везде: от лингвистики до географии. Задумался он и о природе того, что люди называют словесным творчеством. А поскольку в Древней Греции оно было по большей части поэтическое, труд Аристотеля был назван «Поэтика».

Когда рассказываешь детям, что в «Поэтике» почти 25 веков назад Аристотель определил, что такое метафора и эпитет, они говорят что-то вроде «Ну теперь понятно, откуда это в ОГЭ и ЕГЭ» и горько вздыхают.

А вот то, как Аристотель объясняет возникновение поэзии, наоборот, впечатляет. Он считает, что человеку свойственно подражание, и это ему приятно, как, например, в детстве приятно играть в кого-то. А ритм и рифма, как говорит Аристотель, — это вещи, которые есть в природе и в человеке от рождения. Речь бывает ритмична, рифмы могут возникнуть в речи случайно и очаровать человека.  

И именно Аристотель — основатель нарратологии. Науки о том, как рассказывать истории. Именно он придумал ключевые понятия в этом искусстве, например, узнавание (это когда тайное становится явным в важный момент), катарсис (очищение эмоций через сопереживание героям) и многие другие.

Университетские курсы нарратологии во многом основаны на «Поэтике» Аристотеля, который в IV веке до нашей эры решил докопаться до сути словесного творчества. И с блеском это сделал. 

Кстати, нашей школе неплохо бы учить на уроках словесности рассказыванию историй, ведь это намного полезнее для жизни, чем знать назубок, к примеру, правописание таких слов, как «пэр» и «пленэр». Которые ваш ребенок вряд ли станет употреблять, а если и станет — заглянет в онлайн-словарь прямо с телефона.

Владимир Пропп и сказка-конструктор

Что может быть более фантастическим и причудливым, чем сказка? Для кого угодно, кроме потрясающего ученого, которого зовут Владимир Яковлевич Пропп.

С вниманием и невероятной щепетильностью Пропп изучал русский фольклор — и целых 10 лет писал свой труд, который назвал «Морфология волшебной сказки» (1928).

Книгу заметили не сразу, но после того, как заметили, все ученые признали — Пропп опередил науку своего времени. Он проанализировал огромное количество сказок и доказал: в том, как устроена русская сказка, нет ничего случайного.

Владимир Яковлевич разложил сказку на базовые элементы, как конструктор, и показал, как из этого конструктора собирали сказки. В героях, сюжетных поворотах и функциях персонажей есть обязательные элементы, а есть дополнительные. Так строится любая сказка. Это открытие принесло Проппу мировую известность и признание и приблизило литературоведение к абсолютной точности.

А еще Владимир Пропп работал учителем в гимназии. Это было обычным делом среди ученых в XIX веке и начале XX.

Михаил Бахтин. Не монолог, а диалог

Ученый, который долгое время не был допущен к научной жизни своего времени, но продолжал писать и открывать, совершенно по-новому посмотрел на текст.

Детям в школе принято говорить, что то, что автор пишет, — это его монолог. Писатель рассказывает нам историю и говорит голосом своих персонажей.

Михаил Михайлович Бахтин открыл один факт: автор не просто рассказывает, а устраивает диалог с читателем

Он предлагает мысли, задает вопросы читателю, провоцирует его говорить о книге и участвовать в ее интерпретации. Это и есть диалог — явление, на котором основана вся литература и книжная культура. И открыл это Бахтин.

Когда рассказываешь это детям, они говорят: «Но это так очевидно! До Бахтина никому это не пришло в голову?» Что ж, тогда не пришло. Сейчас мысли Бахтина украшают любой курс литературоведения во всем мире.

А его ученица Юлия Кристева развила его идею о диалоге и придумала термин «интертекст» — то есть текст с отсылками к другим текстам. Ничего не напоминает? Разумеется, интернет — это он и есть, интертекст. Глобальный диалог.

Михаил Бахтин тоже работал учителем в школе в ту пору, когда в институты его не приглашали.

«Он голодал и мерз в холодной школе так же, как и мы все. Но как только начинался урок, он забывал обо всем. Рассказывал нам взахлеб, размахивая руками, и неустанно ругал школьные учебники…» — вспоминает Валентина Рак, его ученица.

А еще Бахтин объяснил, что значат и как устроены время и пространство в литературных произведениях и открыл, что предназначение «смеховой культуры» в разных народах — это преодоление страха.

Умберто Эко — человек-оркестр

С недавних пор популярные ученые становятся настоящими звездами. До эпохи интернета таким человеком стал Умберто Эко. Итальянский ученый был одновременно исследователем Средних веков, журналистом, телевизионным деятелем, писателем и популяризатором науки. Как бы мы сейчас сказали, публичным интеллектуалом, но в те времена такого выражения не было.

Эко решил разобраться, как же читатель интерпретирует текст? Что он делает для этого и что зависит от него в понимании книги.

Сравнение итальянского профессора прекрасно: литература — это лес, и каждый находит в нем свои тропы

Кто-то бредет куда попало, а кто-то решает изучить лес постепенно, обдуманно, во всех деталях. Эко призывает делать именно так: читать с вниманием к словам, понятиям, отсылкам и упоминаниям. Только так получается по-настоящему. Недаром сейчас много клубов медленного чтения, которые черпают вдохновение в подходе Эко.

А еще Умберто Эко — автор книги «Имя розы», после которой читатели во всем мире открыли Средневековье заново и которую называют (совершенно без преувеличения) планетарным бестселлером. В книге, которая написана как детектив (казалось бы, что может быть проще!), столько культурно важной информации и отсылок к мировой литературе, что Эко даже написал «Заметки на полях „Имени розы“», чтобы продолжить игру с читателем, и прокомментировал сам себя. Мои ученики в нашем общении получают много примеров того, как автор играет с читателем: дает ложные посылки, обрывает повествование на самом интересном месте или делает такое умолчание, о котором нужно догадаться (как, например, Гоголь в «Невском проспекте» со своим героем Пироговым).

Можно по-разному преподавать литературу. Возможно, подробные пересказы и ответы на вопросы по содержанию нужны детям, чтобы получить базовые литературоведческие навыки. Но разве это делает человека настоящим читателем? Учит ли это думать и смотреть по-разному? Видеть больше, чем одна интерпретация, чем одна трактовка персонажа или финала? И еще один вопрос: вдохновляет ли это?

Только когда мы будем раскрашивать нашу литературу для детей, заряжать ее эмоциями и потрясающими фактами, историями любви и жизни авторов и их друзей — только тогда мы начнем преподавать литературу по-настоящему. А не как объект для зубрежки. И истории настоящих, увлеченных и ярких литературоведов в этом очень помогают.

Узнать больше о детях и о том, как учить их словесности и увлекать языками и литературой, можно на канале. Или послушать подкаст  «Окрашено!»  о детях, педагогике и филологии.

Фото: Krikkiat / Shutterstock / Fotodom