Экономика перед переломом

Кому выгодно верховенство политики над экономикой? Почему повышение Трампом тарифов на товары из Китая не сильно поможет американским компаниям? Разделится ли мир на закрытые технологические платформы? Стоит ли ожидать перелома в американо-китайском противостоянии? Об этом Фёдору Лукьянову рассказал Иван Данилин, заместитель директора Национального исследовательского ИМЭМО РАН им. Е.М. Примакова по научной работе, в интервью для передачи «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: Ещё недавно считалось, что рыночные отношения – это первично, это самое главное, а всё остальное, в том числе политика и безопасность, находятся в тени. Сейчас такое ощущение, что наоборот – безопасность вторгается во всё, как таран, при этом экономика остаётся целостной и единой. Как это сочетается?

Иван Данилин: Логически сочетается это очень плохо, но на практике так всегда было. Мы сейчас можем говорить не столько о вторжении политики в экономику, сколько о её возвращении. Этот элемент всегда присутствовал на подкорке у политиков либо как фактор протекционизма, когда через политику объяснялось, что надо защищать национальный рынок, либо как вопрос реальной безопасности, когда использовались некие меры по управлению экономикой для ограничения недружественных иностранных инвестиций. 

Могу напомнить решение Комитета по иностранным инвестициям США (CFIUS), который блокировал в 1980-е гг. сделку по покупке японскими компаниями Fairchild Semiconductor – одной из ключевых компаний Кремниевой долины. И это несмотря на то, что де-юре CFIUS был создан для контроля над недружественными инвестициями. Здесь гибкий симбиоз, где политика и экономика идут рука об руку. А как это будет работать в новых условиях, когда экономика уже глобализирована – вопрос очень неплохой. Пока это работает, но не ясно, что будет дальше, когда эта практика станет не только повсеместной, но и масштабной и по-настоящему системной. 

Фёдор Лукьянов: Если говорить о запрете на сделку сталелитейных компаний Соединённых Штатов и Японии, я сразу вспоминаю европейский опыт, когда именно объединение стальных и угольных производств после войны считалось залогом того, что между странами будут всегда стратегически хорошие отношения. Сейчас, получается, наоборот, доверия нет никакого?

Иван Данилин: Там всё-таки была особая ситуация. Я не европеист, но, насколько помню, во-первых, у европейцев были серьёзные посттравматические ассоциации с мировой войной; во-вторых, Рурский бассейн с точки зрения экономики и географии – это естественный мост между Германией и Францией. Это было очень органичное развитие, когда люди перешагнули через соображения национального суверенитета для того, чтобы не допустить новой разрушительной войны в будущем и, наоборот, взаимоусиливать развитие.

У японцев и американцев здесь совершенно другая история. U.S. Steel потерял двадцать с лишним лет, недоинвестировав в технологии. У них всё очень плохонько и старенько даже по сравнению с другими американскими конгломератами, такими как Cleveland-Cliffs. Для U.S. Steel эта сделка была в большей мере спасением от очень тяжёлых последствий конкуренции. Тарифы не очень помогают, потому что тарифы на китайскую сталь и стальной импорт – это всегда временное облегчение, но не долгосрочное решение. Но поскольку американская сталелитейная промышленность плотно интегрирована в оборонную тематику, это вызвало много вопросов, на которые легли и другие. Насколько я понимаю ситуацию, одним из самых сильных оппонентов в этой истории были профсоюзы U.S. Steel. Они также лоббировали сделку с Cleveland-Cliffs, где тоже профсоюзное движение очень сильно, чтобы гарантировать рабочие места. Тут всё сплелось: и национальная безопасность, и соображения демократов по работе со своим электоратом, и предэлекторальные и электоральные дебаты. Поэтому имеем то, что имеем. 

Парадоксальная ситуация, что позиции Байдена и Трампа по этой сделке совпали, хотя и по совершенно разным причинам. Для Байдена это электоральная база демократов, для Трампа – это “Make U.S. Steel Great Again”. В итоге мы получили коктейль, который разлился в пиалы международной экономики.

Фёдор Лукьянов: Если взять не только сталь, а шире, судя по всему, высокотехнологическая сфера – это главная стратегическая конкуренция, которая только набирает обороты (США, Китай и так далее). Значит ли это, что в ней серьёзно ограничиваются рыночные отношения? 

Иван Данилин: Да, этот процесс идёт довольно давно. Первые звоночки прозвучали в 2005 г., когда 109-й Конгресс пытался заблокировать сделку Lenovo по покупке мощностей IBM (ноутбуки, персональные компьютеры) и потом в немалой мере поспособствовал блокированию закупок компьютеров Lenovo для американских государственных органов. Но всё это было не очень активно до 2016 г., когда Обама впервые возобновил использование механизмов CFIUS. Тогда была блокирована покупка китайцами полупроводникового предприятия, принадлежавшего германской Aixtron, которую купили китайцы. С тех пор практика нарастает, причём CFIUS сейчас ориентируются на недопущение прежде всего технологических сделок, которые ставят под угрозу национальную безопасность США. Долгое время, с 2016–2017 гг., у них в фокусе были китайцы, но сейчас мы видим, что география внимания этого органа расширилась. Я думаю, этот процесс будет только нарастать.

Высокие технологии предельно секьюритизированы. Я не большой специалист по сталелитейной промышленности, но, исходя из технологического состояния U.S. Steel, пишут, что эта сделка действительно была нужна для модернизации. То есть даже когда вроде бы логично поддержать индустрию через вливание пусть и иностранных, но всё же значительных денег, которые могут помочь в том числе национальной безопасности США, у регуляторов возникают большие сомнения. И эта история надолго, что будет довольно сильно влиять на перспективы рынки. Всё-таки приток иностранных инвестиций в технологический сектор США – это важный источник его подпитки.

Сейчас создаются какие-то новые правила. Они ещё не устоялись. Посмотрим, что будет после первых лет Трампа. На втором году уже будет понятно, как это будет выглядеть. Для глобального технологического сектора – это, очевидно, будет означать замедление темпов относительно базового сценария, где всего этого не должно было быть. Долгосрочные последствия только предстоит оценить, потому что США были и остаются крупнейшим технологическим лидером по целому ряду направлений. А, значит, в любом случае, эти новые правила приведут к потерям для мирового рынка.

Фёдор Лукьянов: У нас не так давно была очень популярна идея так называемых техноплатформ, согласно которой мир будет делиться на американскую техноплатформу (которая включает группу союзников США), китайскую техноплатформу и другие. Были споры, сможем мы создать свою техноплатформу или нет. Это правдоподобная схема? Или не получится так просто разделить мир на технологические сегменты?

Иван Данилин: Замкнутых платформ создать не получится. Они в любом случае будут проницаемы, особенно на периферии мирового хозяйства. Но, по сути, мы приближаемся к очень близкой ситуации.

Другой вопрос, что эти платформы будут не сплошными, это всё-таки будет лоскутное одеяло, перекрывающее самые важные вещи. Потому что по всему спектру технологий производить товары и услуги никто уже не может, это заоблачно дорого (мы уже не в той ситуации, когда одна страна контролирует 30–40 процентов мирового ВВП, как это было после Второй мировой войны). 

А что будет с мировым рынком – один из моих любимых дискуссионных вопросов. High-tech за последние тридцать лет быстро рос и обеспечивал продвижение глобализации за счёт того, что рынок был един, а с большого единого рынка можно получить больше, чем с его сегментов. В будущем потребуется определённая структурная перестройка как китайского, так и американского сектора высоких технологий, у которых явно не будет монополии везде. Тем более и европейцы хотят что-то отыграть себе. Им очень не нравится ситуация, когда американцы доминируют в IT-сфере и в целом ряде других направлений.

Есть масса дискуссий о том, к чему это приведёт: либо китайцы рухнут, либо американцам придётся делиться, либо другой вариант. Гадать можно бесконечно. К сожалению, надо просто мониторить ситуацию.

Фёдор Лукьянов: Но в том, что она будет меняться довольно быстро и сильно, сомнений, видимо, нет?

Иван Данилин: Сомнения есть относительно скорости изменения – и здесь, опять же, надо дождаться первого года Трампа. Понятно, что ситуация будет меняться по историческим меркам быстро. В человеческом измерении это будет не так стремительно, но до конца 2020-х – начала 2030-х гг. произойдут те или иные перемены, которые мы увидим. 

Возьмём ситуацию с тем же с торговым протекционизмом. Китайские коллеги уверены, что Трамп не сможет слишком сильно повысить тарифы, потому что это приведёт к скачку инфляции в США. Появятся проблемы и у американских компаний, так как китайцы намекают, что и они как-нибудь ответят по тем или другим важным поставкам. У меня ощущение, что это слишком оптимистичная точка зрения. Мне кажется, будут проблемы в обеих экономиках, и они проявятся уже на горизонте трёх-четырёх лет. А вот глубина – это вопрос, о котором нам придётся поговорить года через три-четыре.

Фёдор Лукьянов: Изменения действительно будут большие. Что касается Трампа, китайцам нужно внимательнее посмотреть на ту энергию, с которой Трамп взялся за дело, ещё даже не став президентом. Может быть, они действительно слишком оптимистичны.

Иван Данилин: Изначально я специализировался на периоде Рейгана. Тогда тоже казалось, что жёсткие движения в адрес Японии, в адрес СССР абсолютно нереалистичны. Потом оказалось, что вполне всё может быть. Конечно, не без потерь для самих Соединённых Штатов, потому что Китай начал расти именно в этот период, но тем не менее.

Сейчас наблюдается схожая ситуация – ощущение начала 1980-х гг., перед переломом. А вот в какую сторону будет перелом и сколько это будет стоить США – вопрос открытый. В 1990-х гг. Штаты «выпрыгнули» за счёт IT-волны, интернет-технологий и так далее. Смогут ли они «выпрыгнуть» сейчас? Есть люди, которые говорят, что да, «выпрыгнут», так как у них мощная инновационная система. Есть люди, которые говорят, что экономика-то другая, и могут «выпрыгнуть» с большими потерями. Это вопрос на перспективу.